Лето промчалось мимо. Что о нем грустить?

Итак, я продолжаю делиться воспоминаниями о моем насыщенном лете. Первую часть вы могли прочесть в выпуске № 10(273) от 12 сентября 2014 года. Напомню, что ранее я рассказала о том, как выбиралась из Славянска. Но этим история не закончилась, соответственно, мое повествование продолжается.

Лесное заточение вот-вот должно остаться позади. Впереди путь в Киев. Нервы натянуты до предела, только тронь – тут же порвутся. Ко всему прочему, примешивается обычный страх перед большими городами (хотя об этом вроде бы стоит беспокоиться в последнюю очередь). Но хуже всего – это постоянное напряжение во взаимоотношениях с родными – беспричинные крики и скандалы делают только хуже, но избежать их все труднее. Тут же приходит понимание того, что вымещать зло на близких людей – последнее дело. В ситуации, когда весь твой привычный круг общения разбросан по всей стране, когда родной город и дом больше не принадлежат тебе, семья – это последнее, что у тебя осталось.

Поскольку до конца перемирия осталось несколько дней, действовать нужно быстро и все эмоции спрятать поглубже.

За пару дней до выезда мне все же удалось прорваться в Славянск. В мирное время путь занял бы не более сорока минут. Сейчас же маршрут можно было сравнить с обычным расстоянием до Донецка. Добирались окольными необъезженными дорогами, размытыми беспрерывными ливнями. Даже погода как нельзя более точно передаёт общее настроение. Украинские блок-посты стоят почти впритирку с ополченскими. Тогда мне это показалось странным. И если въехать оказалось почти просто, то обратно через эти же посты не пропустили. И вот, прошло два месяца, прежде чем я снова оказалась дома.

Я смотрела из окна машины на знакомые улицы и не могла их узнать. И не потому, что они сильно пострадали во время обстрелов и бомбежек (хотя отчасти и поэтому тоже). На улицах глухая пустота. Ни одного человека. Ни одной машины на дорогах. Все магазины закрыты и заколочены. Идет ливень, и к запаху озона примешивается запах гари и пороха. Создается впечатление, что город полностью покинут. Но я-то знаю, что это не так. Я знаю, что где-то есть еще люди, которым некуда бежать. Они сидят в своих квартирах и подвалах подальше от окон и ждут, ждут… спасения, смерти, помощи, чуда… Мне почему-то пришло в голову сравнение с фильмом «Сайлент Хилл». Сложно было поверить, что тихий курортный городок, зеленый и вообще довольно симпатичный, за короткий промежуток превратился в город-призрак. У меня в запасе несколько часов, и я стараюсь зафиксировать в памяти каждую деталь.

Пыльная квартира встречает темнотой и запахом горелой пыли. Быстро собираю самые ценные и необходимые вещи. Тяжело оставлять нажитое имущество, но все забрать просто невозможно. Я выхожу на балкон, чтобы окинуть взглядом городской ландшафт. Внутри меня появляется жуткое ощущение от мертвой тишины. Просто оглушительной. Ни единого звука, кроме шума дождя. В тот момент мне почему-то это показалось даже более страшным, чем пролетающие в метре от дома снаряды.

Я покидаю город с четким намерением вернуться, как только это будет возможно. Другая размытая дорога. Машина увязает в грязи, впереди медленно плетутся около полутора десятков военных машин с украинскими флагами, сзади – бесконечная череда машин.

Миновав шесть постов, мы покинули пределы области. Следующая остановка, на этот раз вынужденная, город Чугуев. Он расположен совсем близко от Харькова. Причина остановки банальна: машина сломалась, весь выхлопной газ пошел в салон. Ремонт затянулся, поломка сложная, а переждать где-то нужно. Совершенно случайно мы узнали, что в этом городе есть приют для людей из мест боевых действий, которым некуда уехать. Это все же было лучше, чем ждать на улице под дождем. Приют устроили в здании бывшей вечерней школы по инициативе местного волонтерского движения. Представьте себе наскоро переоборудованные классы, старый дощатый пол выкрашен красной краской, большие облупившиеся окна. Огромные классы набиты кроватями и тумбочками. В каждом примерно по пятнадцать коек. Только я переступила порог, в нос ударил тяжелый затхлый воздух. Здесь жили старики, у которых пострадало жилье и им некуда ехать, дети, которые остались без родителей, раненые, не принимавшие участие в боевых действиях. Еще была породистая белая кошка и собака с двумя щенками. У каждого человека на лице был отпечаток переживаний. Все они жили дружно, практически одной огромной семьей, делясь друг с другом всем, что осталось. Хотя больше это было похоже на шумный цыганский табор. Не беда, что нет элементарных бытовых условий, душа с горячей водой – для людей это уже не так важно, главное – здесь тихо и спокойно. Конечно, все они друг друга подбадривали и вообще старались сохранить оптимистичный настрой. Но дух отчаяния и упадка все равно давил так, что оттуда хотелось просто выбежать как можно скорее. Признаюсь, я поразилась сплоченности этих людей, их состраданию, тому, как старики подбадривают более молодых. Искренние и открытые, они находили радость в самых простых вещах: доставили запас лекарств и продуктов, помогли еще нескольким новоприбывшим пострадавшим, долгие разговоры о мирной жизни или общие мечты о счастливом будущем. Мне стало до того стыдно и неловко за то, что я отнеслась даже с какой-то долей пренебрежения к царящей грязи и убогости. Я стояла растерянная и с испугом хлопала глазами. И все мои проблемы на фоне увиденной картины в раз оказались такими мелкими и незначительными.

Прошло несколько часов ожидания. Несмотря на все уважение к этим людям, мне стало казаться, что я не смогу выбраться оттуда. Что это место как трясина, затягивающая на дно болота. И это не удивительно. Позже оказалось, что машину починить за один день невозможно. Меня одолевала тихая паника. До Харькова нас все-таки довез один из волонтеров, когда наступил вечер. Дальше мне выпала ночь передышки с комфортом, в тихой и гостеприимной обстановке, а на следующее утро – путь прямиком в столицу. Но на этот раз уже без приключений.

За один день я прожила маленькую жизнь. За один день я встретила столько хороших людей, сколько не встречала за последние лет десять. Совершенно чужие друг другу люди стали ближе и роднее. А ведь еще несколькими месяцами ранее эти люди могли запросто унизить любого незнакомца без особой причины. Немного сострадания и доброты, которых так не хватало в мирное время, помогли пережить самые тяжелые испытания. Уезжая, я знала, что этот приют запомнится мне надолго во всех деталях. Это будет не самое лучшее из воспоминаний, но, несомненно, одно из важных.

Ника Долохова