КРАБ И МЕДУЗА

Посетила Краба  Муза – 
Крабу  встретилась Медуза.
То ажурное созданье
Превзошло все ожиданья.
Стал наивный донный Краб 
Той любви медузьей раб.
Снизу вверх смотрел, как странно
Движется она жеманно 
И с позиции придонной
Восхищался той мадонной.
Там, в прозрачных водах моря,
Позабыл, что крабы спорят, 
И любой субъект грешной 
Могут наказать клешней.
Все глазел, не спал, не ел,
До смешного ослабел.
Даже панцирь из хитина
Тонким стал, как паутина.
Как-то раз по дну он лез,
Видит, панцирь весь исчез –
Не любовь, а канитель, 
Суть медузья ведь – кисель.
Как возлюбленная муза, 
Краб прозрачен, как Медуза.
Сел наш Краб совсем на мель,
Стал  безликим, как кисель
Содержанья наберешься
От того, кем увлечешься.
Если бесхребетна Муза, 
Даже Крабу быть Медузой.

Сергей Головко, доцент каф. философии

***

ЗИМНЕЕ НАВАЖДЕНИЕ

1
Тянутся перистые облака -
линии зарубцевавшихся шрамов
на синих запястьях неба. Пора
слушать грустные песни о главном.
Пора укутывать плечи в шаль 
и впадать не в исступленье, а в спячку.
Эхо гитары слезится - «жаль...».
Небо в карманы руки прячет 
и ходит, насупившись, целый век,
натыкаясь рассеянно на куполов копья.
Белая вата на рваные швы. Снег
ночью искрит, облака отражая. Кровью
из ранки в боку капает - звук. Боль
со вкусом сосульки, сбитой в запале с ветки.
И время стоит, поеживаясь, со мной
на остановке. В полночь троллейбус редко
ходит. А чаще - на небе рябь:
то ли руками машет, а то ли - нижет
на тополей копья, как перстни на крест - себя.
Вот уже чудится - волки, луна, и ближе
всё подступает в рубище мшистом лес,
город пугливо жмется к белкам балконов.
Зимнее наваждение. Кто же здесь
морфин рассыпал. Холодно и бессонно...     


2
Звездных прорех потянулся белесый шлейф
млечности. Вата минут залепила мои глаза.
Господи, это ведь ты на моей струне
то ли запел, то ли завыл. Сползла
звонкая капля с ресницы. Вокруг - ни зги.
Эй, золотые, который сегодня век?
Звезды хихикают, чертят свои круги.
Пористым облаком спит на ладони снег...

Алина Остафийчук

***

ЗАБВЕНИЕ

Встречала вас нечасто,
Смотрела робко, но так, издалека,
Мешало все: ненастье,
Холодный дождь, осенние ветра.

Любовь уже не воскресят,
Она убита временем без сожаленья
И без слез. А все ведь не хотят
Мечтать и думать о забвении.

Хотя оно приносит радость,
Ты не почувствуешь его пока,
Оно не даст вкусить нам сладость
И головы кружение слегка.

Всему лекарство новая любовь.
Она дает и силы и слова,
Что ты почувствуешь, как вновь,
Кровь в жилах, движется она!!!

Кориневская Алиса

***

ЦВЕТИКИ-БУКЕТИКИ

Цветы букетные, цветы печальные,
зачем вы срезаны средь бела дня,
зачем вы маните красой отчаянной?
Ваш праздник призрачный – не для меня!

Уже отрезаны ножом от прошлого,
вы навсегда ушли с лугов, полей.
Так и засохнете средь быта пошлого,
быт не заставите быть веселей.

Одни из племени, уйдя без времени,
вы краской маните напрасно ведь,
У вас уж корня нет и нету семени,
а завтра в мусоре вам плесневеть.

…Когда-то я охапками носил
головки ваши в ноги той одной,
что отняла так много лет и сил,
а после посмеялась надо мной.

Не рву теперь букетов по лугам,
а словно в гости прихожу к цветам.
На их приветы сердцем улыбаюсь 
и бесконечной жизни удивляюсь.

Анатолий Кибирев

****

КОЗАЧА ДОЛЯ

Дрiмало ще сонечко,
Покинув козак дім свій.
Чека його долечка –
смерть в стороні чужій...
Iде вiн в дорогу це,
З коханою прощатись,
В хвилини останнi
До слiз цiлуватись...

Серденько трiпочеться,
Бо любов полонила...
I жити – так хочеться !
Та доля – могила...
Нема чого вдiяти,
Не бачити волi...
Не буть йому косарем
У своєму полi...

Так прикро майбутнє
в кайданах губити,
Та й важко прийдеться 
близьких хоронити...
Але вiн готовий 
всi муки зтерпiти!
Щоб потiм звiльнитись –
І з коханою жити.
Щоб матiр доглянути
стареньку i кволу.
Щоб у церквi в розкаянні
упасти додолу...

Маргарита Тренкина, МК ДГМА  21-ЛП-07   

***

КЛЮЧ

День розчинився в сумі та чеканні
На твій дзвінок із Півночі на Схід.
Жадаю знов освідчитись в коханні,
Згадати наш південний родовід…

Зірки на хвилях, пляжі, ресторани,
І повний Місяць в сяйві-убранні –
А потім рік загоюються рани,
І танцюватимемо танго уві сні.

Коли вночі загостряться сприйняття,
Циганських чар стає нестерпним тиск –
Підборів чую стук і шерех плаття,
І воля тане, як на свічці віск.

Ось твій об’єм, захований у шторі,
І тінь густіє поруч на стіні,
Тепло долоні на плечі і зорі –
Касіопея мріє у вікні…

Душа розп’ята знов на сьогоденні,
Життєва стежка в’ється серед круч…
Не знаю, як з’явився у кишені
Замість мого, твій, з візерунком, ключ!

Ігор Шередеко