ЖИЗНЬ ЗА ПОДПИСКОЙ О НЕРАЗГЛАШЕНИИ

(Продолжение. Начало в № 3 (216))

НА СЛУЖБЕ ОТ САХАЛИНА ДО КАРПАТ

Когда закончилась война с Германией, советские войска были переброшены на Восток для боевых действий против Квантунской армии. Не сидела без дела и военная контрразведка. Сергей Литвинов получил приказ, который предписывал ему отправляться к берегам Тихого океана. Когда он был в пути, поезд облетела весть о том, что война с Японией завершилась победой. Однако о возвращении можно было лишь мечтать. Сергею предстояло прибыть на Южный Сахалин, в порт Корсаков, откуда в августе 1945 года в результате боя был выбит японский гарнизон. Позднее местом его нового назначения стал соседний город Долинск…

На полуострове капитан третьего ранга Сергей Литвинов служил с сентября 1945-го по декабрь 1948 года.

В те годы Украину вновь поразил голод. Как мог, Сергей оказывал помощь родным – матери, отчиму, сестре. Один месяц он присылал 2 тыс. руб., второй – 1 тыс. руб. И так было постоянно. В то время буханка хлеба весом 3 кг стоила на рынке 250 руб. Забота Сергея о близких ему людях была трогательной и бескорыстной. Например, в семье нередко вспоминали, как однажды Сергей прислал отчиму замечательный подарок – полушубок и теплые сапоги.

После Сахалина его направили в Никополь. Море сменила украинская степь. Сергей Иванович был назначен на должность заместителя начальника местного отдела МГБ. Он купил дом, перевез к себе родных из Счастливцево. Правда, спустя некоторое время непредвиденные обстоятельства заставили родных снова возвратиться в село. По воспоминаниям сестры, ходил чекист на службу в гражданском. Из дома выходил ранним утром, предварительно спрятав пистолет под «стриху». Пассажирского транспорта не было, возвращался он всегда домой пешком и очень поздно. По этой причине никогда не носил с собой ни оружие, ни личные документы.

В январе 1949 года его перевели на службу в город Сталино. В шахтерской столице подполковник госбезопасности Литвинов оставался недолго. В апреле 1951 года его назначили на новое место – в город Славянск – на должность заместителя начальника отдела МГБ. Здесь он служил под началом подполковника Гирича Юрия Петровича. В то время в их отделе служили два краматорчанина.

Отличительная черта любой спецслужбы – наличие в ней людей с высоким интеллектом, которые способны анализировать, делать безошибочные выводы и прогнозировать наиболее вероятное развитие ситуации в контролируемых сферах. Аксиома, ставшая прописной истиной, гласит: чем больше в органах госбезопасности количество кадров, наделенных от природы высоким лбом, тем выше их эффективность. В недрах спецслужб о них говорят: наши мозги! Сергей Литвинов относился именно к этой категории сотрудников, составлявших невыдуманную славу КГБ.

Во время службы в Славянске подполковник Литвинов был на полгода командирован в Западную Украину для борьбы с повстанцами ОУН-УПА. По его рассказам, за годы Великой Отечественной войны он видел много убитых, раненых, сам побывал в ужасных переделках, но то, что ему довелось увидеть в лесах Западной Украины, потрясло его выше всякой меры. Своим родным он однажды признался: «После Западной Украины я, практически, перестал спать». За участие в этой операции Сергей Иванович был представлен к внеочередному званию – полковник, но в результате личного конфликта с генералом в Донецке звание не получил. В это время его близкие стали замечать: служба его откровенно тяготила. Летом 1960 года Сергей Иванович Литвинов уволился в запас.

ПРОРОЧЕСТВО ГАДАЛОК

Перед самой войной родной брат Сергея – Николай-старший – служил действительную в Омске. После демобилизации возвратился домой, в Геническ. Братья по-прежнему были очень дружны. Сергей прислал вызов, и Николай уехал в Севастополь. Он прекрасно знал технику, что позволило ему, очевидно, по ходатайству брата, устроиться на работу мотористом в городской отдел НКВД.

Когда немцы заняли Херсонес, Инкерман и теснили части Красной Армии (бои были сильнейшие), боевые корабли Черноморского флота уже не могли подходить к берегу близко. Те, кто способен был добраться вплавь, смогли эвакуироваться. Среди эвакуировавшихся таким способом оказался Колин одноклассник – Виктор Салыкин. Об этом он рассказал Литвиновым уже после войны. По его словам, Севастополь был уже почти весь занят немцами, когда он встретил Колю на пристани. Николай был в сером гражданском костюме и держал в руках маленький чемоданчик. Виктор спросил: «Ну, что – будем плавать?» Николай ответил: «Нет, я еще должен забежать домой и забрать очень ценные часы». Родные были уверены, что когда началась война, Николай был оставлен в городе для подпольной работы в тылу оккупантов.

В 1942 году семья получила от Николая весточку. Во время войны устная «почта» работала безупречно. В 15 км от Геническа находится узловая железнодорожная станция Новоалексеевка. Все поезда, идущие из Крыма, проходят через эту станцию. Однажды там остановился эшелон. Осматривая вагоны, смотритель услышал, как его кто-то окликнул. Обратившийся уточнил, какая станция, и попросил: «Я Вас умоляю, запишите: я – Николай Литвинов; моего отца, Ивана Яковлевича Литвинова, знают все в Геническе; передайте, что меня везут в Германию». Смотритель записал услышанное на спичечном коробке, и спустя некоторое время Марии Константиновне передали это известие в Счастливцево.

В 70-е гг. Сергей Иванович начал поиски сведений о брате. Во время службы он не мог этого делать – боялся, что если брат побывал в плену, «контора» поставит крест на его карьере. Запросы в различные инстанции результата не дали. Единственный неутешительный ответ: «В 1943 году считать выбывшим из рядов Красной Армии». Но вот наступил 1980 год. Как-то Сергей Иванович обнаружил в почтовом ящике повестку из милиции. Не пошел. И только получив вторую, решил явиться в горотдел. Оказалось, пришел запрос из Великобритании по поводу розыска родственников Литвинова Николая. Речь шла о получении наследства. Возвратившись домой из милиции, брат ничего не сказал сестре. Но проговорилась супруга, и он вынужден был рассказать о причине вызова в ГОВД. В ответ на любопытство сестры Сергей Иванович заметил: не совпал год рождения. Чекисты бывшими не бывают, поэтому он, как прежде, остался верен мундиру. Очевидно, он не хотел, чтобы даже задним числом его могли заподозрить в связях со страшным Западом. Вопрос о наследстве отпал сам по себе.

Так выяснилось, что колючки сербиянок не лгали – как ни крутила жизнь, а их пророчество оказалось сильнее времени…

ЕГО ЛЮБОВЬ

И еще один штрих из его биографии.

В Крыму он встретил свою первую и, наверное, единственную любовь. Это событие произошло в его жизни в конце 30-х гг. Сергей полюбил девушку из татарской семьи. Она покорила его своей необыкновенной красотой. Его сердце очаровала манящая глубина ее карих глаз, и он готов был до бесконечности вдыхать пьянящий запах ее волос. Неся ночную вахту на корабле, он вспоминал прогулки с любимой при свете луны, ее страстные губы, напоминавшие разогретые жарким солнцем ягоды винограда.

В годы войны в личной жизни Сергея Литвинова произошло печальное событие. Причиной его стали драматические страницы в истории крымско-татарского народа. Жена-татарка и секретная служба морского офицера оказались несовместимыми. Командование поставило перед Сергеем жесткое условие: или развод с Зоей, или уход из контрразведки со всеми вытекающими последствиями. Скрепя сердце, Сергей согласился на расторжение брака. К тому времени умер их сын: искупав ребенка, Зоя вынесла его в ветреную погоду на берег моря, после чего он заболел менингитом и умер. Возможно, это обстоятельство как-то облегчало их разрыв. Но кто теперь об этом знает правду?!

После освобождения Крыма советскими войсками с полуострова было депортировано, фактически, все татарское население. Женщины-татарки, вышедшие замуж за русских, освобождались от выселения. Наверное, это правило распространялось на всех, кроме жен офицеров НКВД-КГБ.

Недобрая воля разбила их любовь. Думая об этом по ночам, Сергей всякий раз представлял себе черноморскую волну, которая набегает и разбивается о прибрежные камни в районе Балаклавы. Волшебное и хмельное, словно красное вино, чувство любви, которое он питал к Зое, многие годы волновало его сердце обволакивающим шлейфом памяти и грусти. Свои сердечные печали он доверял только одному-единственному человеку – родной сестре.

Непостижимо, но в 70-е гг. Зоя узнала адрес Сергея и прислала ему письмо в Краматорск. Она жила в Казахстане. У нее давно была вторая семья, трое детей. Зоя написала: «Сережа! Если ты меня позовешь, я приеду!»

Любовь… Видно, она и впрямь неподвластна времени и сильнее вынужденной многолетней разлуки! Сергей Иванович не находил себе места, говорил и советовался с сестрой. Но нет! Принять такую жертву он не смог. Он так и не ответил на письмо Зои…

НА «ГРАЖДАНКЕ»

Жизнь на «гражданке» уготовила Сергею Ивановичу много сюрпризов. В прямом и переносном смысле. Большая часть его жизни напоминала взведенный курок. И вдруг – навалилась свобода, о которой он имел довольно смутное представление. Он начал пить, стал вспыльчивым. Неожиданным ударом для него стал уход жены. Последовал размен квартиры на ул.Шкадинова, где они жили. Сергей Иванович перешел в «коммуналку» на ул.Марата. Всем этим он, естественно, был очень огорчен. Но прошло время, и он познакомился с доброй и заботливой женщиной по имени Валентина, которая стала для него помощницей, подругой, а в его понятии – надежным тылом. Можно сказать, что благодаря дружбе с этой женщиной Сергей Иванович преодолел депрессию и снова обрел интерес к происходящему вокруг. Много лет он отдал общественной работе. Был пропагандистом при парткоме треста «Донмашстрой», в рамках ДОСААФ занимался военно-патриотическим воспитанием молодежи, его часто приглашали на встречи с учащимися в школах. Он никогда не щеголял своими боевыми наградами. А гордиться было чем! Среди цветистых колодок, украшавших его пиджак, знатоки безошибочно определяли, что их обладатель награжден орденом Отечественной войны II степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа»…

В эти годы он установил и поддерживал отношения со своими однополчанами. Они побывали с супругой в Севастополе, Минске, Бресте, Ленинграде и др. не менее славных и памятных местах. В Краматорске он встретил своего сослуживца – впередсмотрящего гвардейского крейсера «Красный Кавказ» Н.М.Клюя, с которым они встретились и вспоминали боевые будни на военном корабле.

Последние годы жизни он прожил в атмосфере взаимопонимания, душевной щедрости и искренней любви со стороны сестры, ее мужа и женщины, которая окружила его заботой и добротой. Итог его жизни – два десятка уникальных фотографий, боевые награды, переданные в дар музею Черноморского флота в Севастополе, и страна, которой теперь уже нет.

Умер бывший контрразведчик 22 мая 1985 года. В тот год истекал срок его подписки о неразглашении государственной тайны. Конечно же, не все, но очень многое он мог бы рассказать свояку – известному краматорскому писателю и журналисту Олегу Плуталову. И тогда, возможно, мы смогли бы узнать массу интересных фактов из биографии человека, который на протяжении многих лет не принадлежал себе, и чья жизнь осталась за кадром истории. Судьба распорядилась по-иному. Личное дело в секретном архиве Службы безопасности Украины, десяток редких фотографий да эти строки – вот и все, что когда-то будет о нем напоминать.

Владимир Коцаренко