 |
Под сенью муз |
Виртуальная Зазноба
(студенческий сонет)
До холода щёк, до озноба,
что даже не чую себя,
влюбился в тебя я, зазноба,
как мальчик, влюбился в тебя.
С мечтой о тебе засыпаю
и в снах обнажённою зрю,
целую тебя, обнимаю,
и в страсти с тобою горю!
Горячее слышу дыханье,
и тело твое ощущаю,
волос золотых аромат...
Но, выдал компьютер заданье,
дискету из сна вынимаю,
иду и ... сдаю сопромат!
Ода Старому Городу
Вновь шагаю по Старому Городу,
под ногами асфальт - аки шёлк,
словно Город побрил горе - бороду,
на душе, как в стихах хорошо!
Наконец-то крутые опомнились
и подбросили мэру деньжат -
Кривошеева планы исполнились:
Старый Город зацвёл словно сад!
Оживает дворец и культура,
даже Быков пришёл и стоит,
и по Школьной уже не халтура,
но асфальт настоящий лежит.
И могилы героев ухожены,
даже люки вернулись на место,
и улыбки видны меж прохожими -
новой жизни замешано тесто.
Новой жизни ростки поднимаются,
зеленеет трава на газонах,
и знакомая мне улыбается
под забытые песни Кобзона.
Жизнь сегодня трудней и дороже,
но на скверике - стайки ребят,
и на бархатно-черной дорожке
инкрустацией листья горят.
Старый Город, усталый как дедушка,
посветлел, словно встретил внучат.
Вот идет симпатичная девушка,
каблучки по асфальту стучат.
И фигурка ёё статуэтная
обещает продлить поколения.
И беседа идет незаметная
там, где памятник Быкову, Ленину.
Я шагаю по улице Школьной
Старый Город опять молодеет.
Всем нельзя быть сегодня довольным,
но на сердце заметно теплеет.
Знаю, к прошлому нет возвращенья,
Знаю, зря проливали нам кровь,
но иду в новый день Всепрощенья
и несу в своём сердце любовь!
Анатолий Кибирев
ДОРОГА
Безудержный ад солнцепека,
По Цельсию, точно, полста...
Маршрут не берется с наскока:
Последняя фляга пуста.
Скорее к воде бы добраться.
Дорога петляет в степи.
Прошли километров пятнадцать,
Пятнадцать осталось пройти.
И плечи уже онемели,
И сухо, и горько во рту.
Лелею мечту о метели,
О мокрой метели мечту!
Невольно, легко вспоминаю
Про зимний "ледовый поход",
Про кружку холодного чаю,
Как ветер свистит и сечет;
Как пальцы не гнутся от стужи,
В палатке промерзлой нет сна,
И хочется, чтобы снаружи,
Бушуя, смеялась весна!
Еще бы жары, хоть немного,
Пьянящего Солнца глоток...
Горячая пыль и дорога,
И зной, молотами в висок.
Георгий Шередеко
***
В поцелуе жизнь, поверьте, в поцелуе.
В окольцованности, в опьяненьи рук.
На вершине, суету минуя,
Вен вонзание, истома и испуг.
Вне границ и вне всего земного,
Вне бессмыслицы и пустоты людской.
Разрываемый, как зарево у моря,
Поцелуй - безумный и простой.
Только в нем - рожденья и смерти,
Только в нем - величие и тлен,
Жизнь, как грань, а поцелуй - как ветер, -
Ветреные грани перемен.
***
О друзьях пишу не часто -
то нет времени, то рифмы.
Но мои друзья, на счастье,
И без слов поймут и примут.
Только стоит мне заплакать,
Может даже очень тихо,
Глубоко, без мокрых пятен,
Без подтеков и надрывов. -
Каждым мускулом и нервом,
Каждым жестом и дыханьем,
Обращаюсь к ним за верой,
За беззвучным пониманьем.
И всегда, во все столетья,
В одиночестве и боли,
Знаю, что мои друзья на свете
Самым теплым словом вспомнят.
Самым светлым взглядом встретят,
Если вдруг без сил приду я,
На любой вопрос ответят,
Боль любую мне остудят.
И ненужно, впрямь, словами
Говорить о наших бедах.
Для того зову друзьями,
Чтоб без слов им дать ответы.
Чтоб они в любую пору,
Без надуманностей чуждых,
Не теряясь в разговорах,
Мне могли доверить душу.
***
В разгаре - июль, и душа на распашку,
На все горизонты июльская синь.
Каленым железом - на теле рубашка,
И - вмиг - на свободу, в дорожную пыль.
Колеса, перроны, жара до упаду,
До страшного гула в ушах - города.
Но - миг - и на волнах сигают наяды,
Раздевши всю душу свою донага.
И тихие шелесты старенькой ивы,
И плавные изыски чуткой воды.
Река упивается жарящем миром,
А мир упивается счастьем реки.
В разгаре игры - под ласкающим солнцем,
В сплетении зелени, в брызгах любви,
Все чувства мои расплескались до донца,
Все чувства - в травинке у края реки.
Алина Остафийчук
***
Серые стены, холодные камни, туман...
А жизнь все проходит, жизнь-это просто обман...
Холод в руках, кисточка в пальцах, белая краска.
Где все, что было, где радость, где счастье, где вся та сказка...
Сухие глаза на бледном лице, ровный стук сердца,
Чуть приоткрылась и громко захлопнулась дверца.
Вновь говорят: "Ты прекрасна, чудесна, отважна..."
Только теперь на стене я рисую "не важно".
Ровной рукою, белою краской веду по стене
То, что ожило и снова погибло во мне.
Кто-то мне крикнет: "Ты стала другой, твое сердце бумажно!"
А в ответ- тишина, лишь семь букв на стене и два слова "не важно"
Но вот радость и счастье захотел мне вернуть ты вдруг страшно...
...Только вот опоздал...
Мне, знаешь, теперь все не важно...
Светлана Калиниченко, ТМ-01-1
Замерзшая ива
Дрожала луна в полуночной тиши,
Скрипела задумчиво ива.
И двое прощались, и двое ушли,
Ушли в темноту молчаливо.
Ни слова не молвил ни он, ни она
Ему не сказала ни слова.
Казалось, что жизнь - это сплошь тишина
Под сенью ночного покрова.
Казалось, пропали навечно слова,
И двое навечно пропали.
А ива согреться никак не могла,
Стряхнуть с себя тяжесть печали.
И верилось, верилось, верилось ей,
Что встретятся вновь ее двое,
И может быть, станет немного теплей
Под этой дрожащей луною.
И думала ива, замерзнув, дрожа,
Секунды считая за годы
"Ах, если бы знать, где такая стезя,
Которая раньше приводит".
А двое не шли, и заждалась она,
И ветви дрожали, немея.
И слышало небо: "Уж скоро, луна.
Вот-вот тебе станет теплее..."
Звездочки
Звездочки ласково-милые,
Солнышки жизни моей,
Помню, как ясно светили вы
В омуте нежных очей,
Дымкою чуть заморожены,
Отблеском теплым звеня...
Кто бы подумал что сможете
В жизни утешить меня?
Помню, родные, хорошие,
Пробил прощания час-
Тихо вложил я в ладоши ей
Самых красивых из вас.
Время предательски таяло,
Сердце просило еще,
Вы только верными стаями
Сели дрожа на плечо.
Зернышки ночи заветные,
Что б не случилось в пути,
В добрые ночи и светлые
Будьте всегда впереди.
Веры святой небожители,
Лишь об одном попрошу:
Счастье мое покажите мне,
Добрую фею мою.
Звездочки, жизнь осветившые,
Ниточки радостных дней,
Сердце мое утопившие
В омуте нежных очей...
Дмитрий Приведенюк, ИТ-02-3
Арабы, арабы...
Арабы, арабы...
Военный психоз...
Пожар разгорается.
Мрачный прогноз.
Мне трудно поверить.
Теперь наяву
С арабами я
По соседству живу...
Загадочный мир.
Тот, который в тени.
Фанаты... убийцы...
Какие они?
Откройся сим-сим!
Но замок на двери...
Вот если бы глянуть
На мир изнутри!..
Древнейшее Акко-
Не град Тель-Авив.
Седины истории...
Хайфский залив...
Ковчеги рыбацкие
Лижет волна...
Бойницы и рвы...
Крепостная стена...
На улочках узких
Горластый базар.
В субботу торговля...
Кощунство! Кошмар!
Товары навалом
(Смотри - не смотри!)
Арабы, арабы...
Вот мир изнутри!
Кофейня с кальяном.
Шумят едоки.
Арабские нарды...
Азарт... Игроки...
Мадонны... Детишки
Среди кутерьмы.
Библейские типы...
Такие, как мы!
Вдруг чудо! Что это?
Смешенье кровей?
Объятия дружбы...
Араб и еврей...
Я слышу слова:
"Эйх бриют? Ма нишма*?..."
Мне кажется, люди:
Схожу я с ума...
Здесь мирное небо.
Шалва вэ шалом.***
Свет в мраке туннеля.
Враждебность на слом!
Не надо тонуть!
Эй, вы там на руле!
Мы вместе плывем
На одном корабле!
Мир в Акко однако
Для нас образец.
Да здравствует жизнь!
Террору конец!
На Ближнем Востоке
Для нас и для них
Лишь мирное небо,
Единое небо,
Огромное небо -
Одно на двоих!
*Эйх бриют? Ма нишма? - как здоровье? Что слышно?
**Шалва вэ шалом - покой и мир
Борис Брусиловский
|
|